— Гранде латте, — повторила она.

— Венти мокка с соей и ореховой ириской одна порция без сливок!

— Венти мокка с соей и ореховой ириской одна порция без сливок!

Это был танец. Он заставлял меня забыть о себе. Внутри меня все еще зияла бездна, но я ей сказала: Прости, Без, у меня дела.

Последней из пенсионеров вошла Мэйзи, старушка с седыми косичками и блаженной улыбкой. Мэйзи была преподавательницей фольклористики на пенсии и выглядела как хиппушка: рваные джинсы, безразмерный свитер в полоску и полдюжины браслетов из бисера на руках. Мне нравилось, что она одевалась скорее как тинейджер, чем как пожилая женщина. То есть что она не похожа на других. Мне вовсе не хотелось увидеть ее в мини-юбке и стрингах.

За ее спиной никого не было, поэтому я положила руки на стойку и глубоко вдохнула:

— Привет, Мэйзи. Как дела?

— Превосходно, дорогая, — отозвалась старушка.

Сегодня она надела фиолетовые сережки-колокольчики, которые звенели, когда она наклоняла голову.

— О, мне нравится твоя прическа, — прибавила Мэйзи.

— Вам не кажется, что я похожа на ощипанного цыпленка?

— Вовсе нет, — ответила она. — Тебе идет. Очень дерзко.

— Вот уж не знаю, — сказала я.

— А я знаю. Ты уже слишком долго ходишь повесив нос, Адди. Я наблюдала за тобой. Настало время тебе преобразиться…

Снова это жуткое чувство, будто стою на краю пропасти.

Мэйзи наклонилась ко мне:

— Мы все несовершенны, дорогая. И поверь, мы все ошибаемся.

Я покраснела. Неужели даже наши клиенты знали все о моих ошибках в личной жизни? Неужели в спортклубе для пенсионеров «Серебряные кеды» обсуждали мой поцелуй с Чарли за игрой в бинго?

— Ты должна заглянуть внутрь себя, — продолжала Мэйзи, — изменить то, что нужно изменить, и двигаться дальше, маковка.

Я тупо уставилась на нее, моргая.

Она перешла на шепот:

— Если ты думаешь, с чего вдруг я тебе это говорю, то знай: у меня новая профессия — рождественский ангел.

Глаза у нее блестели: она ждала моей реакции. Мне показалось странным, что Мэйзи заговорила об ангелах именно сейчас, после моего вчерашнего разговора с Дорри и Теган, и на малюсенькую долю секунды я даже вправду решила, что она действительно мой ангел и пришла спасти меня.

Но потом холодная, тяжелая реальность обрушилась на меня, и я возненавидела себя за то, что я такая дура. Мэйзи вовсе не была ангелом; наверное, в психушке сегодня день открытых дверей и у всех рождественское обострение.

— Разве для того, чтобы стать ангелом, не нужно сначала умереть? — спросила я.

— Адди! — возмутилась она. — Разве я похожа на мертвеца?

Я посмотрела на Кристину, пытаясь понять, слышно ли ей нас, но она была у входа — меняла мешок для мусора.

Мэйзи приняла мое молчание за разрешение продолжить.

— Курсы назывались «Ангелы среди нас», — сообщила она. — Диплома у меня, правда, нет.

— Таких курсов не существует, — заявила я.

— Ну почему же? Есть, есть. В грейстаунском Центре Небесных Искусств.

— В Грейстауне нет Центра Небесных Искусств, — сказала я.

— Иногда мне бывает одиноко, — откровенно призналась Мэйзи. — В нашем клубе замечательные люди. Но иногда они бывают немного… Немного скучными, — закончила она шепотом.

— Ох-х-х, — выдохнула я вместо ответа.

— Я подумала, что если стану ангелом, то это поможет мне найти контакт с людьми, — говорила она. — Чтобы получить крылья, я должна творить рождественское волшебство.

Хмыкнув, я сказала:

— Я не верю в рождественское волшебство.

— Ну как же, веришь, иначе тебя не было бы здесь.

Я отпрянула, чувствуя, что меня дурачат. Как мне следовало на это отвечать? Придя в себя, я попробовала сменить тактику:

— Но… Рождество уже прошло.

— О, нет, Рождество никогда не проходит, пока ты сама этого не захочешь. — Мэйзи прислонилась к стойке и подперла рукой подбородок. — Рождество — это образ мыслей. — Она опустила глаза ниже уровня стойки. — Господи помилуй, — проговорила старушка.

Я опустила глаза:

— Чего?

Из кармана моих джинсов торчал уголок сложенной вдвое наклейки. Мэйзи протянула руку и вытащила ее. Это было так неожиданно, что я застыла и не стала возмущаться.

— Не забудь поросенка, — произнесла Мэйзи, развернув записку. Она склонила голову набок и стала смотреть на меня, как птичка.

— Ох, черт, — сказала я.

— И какого же поросенка ты не должна забыть?

— О! — Мысли в моей голове путались. — Это для моей подруги Теган. Вам налить чего-нибудь?

Мне хотелось тут же развязать фартук и уйти на перерыв.

— Гмм… — Мэйзи побарабанила пальцами по подбородку.

Я потопала ногой.

— Знаешь, — сказала старушка, — иногда мы забываем помогать другим, вроде твоей Теган, потому что зацикливаемся на собственных проблемах.

— Да, — решительно произнесла я, надеясь, что беседа на этом закончится. — Вам мокко с миндалем, как обычно?

— Но на самом деле нам нужно забыть о себе.

— Да, я вас услышала. Вам одну порцию?

Мэйзи улыбнулась, как будто я сказала что-то забавное:

— Одну, но в этот раз хорошенько все перемешай. Перемены — это к лучшему, ведь так?

— Ну, если вы так говорите. Так что вам?

— Мокко с ореховой ириской, пожалуйста, в стаканчике на вынос. Пойду подышу свежим воздухом, пока Таннер за нами не вернулся.

Я передала заказ вернувшейся за стойку Кристине. Приготовив кофе, она подала его Мэйзи.

— Запомни мои слова, — сказала та, обращаясь ко мне.

— Обязательно запомню, — пообещала я.

Старушка весело расхохоталась, как будто мы с ней были в сговоре.

— Пока, — добавила она. — Увидимся!

Как только она ушла, я сорвала с себя фартук.

— Я ухожу на перерыв, — сказала я Кристине.

Она протянула мне пароварку:

— Вымой, и будешь свободна.

(глава десятая)

Я положила пароварку в раковину и открыла кран. Ожидая, пока раковина наполнится, я прислонилась к ней и нетерпеливо побарабанила пальцами по ее металлическому краю.

— Мэйзи говорит, что мне нужно научиться забывать о себе, — сказала я. — Что она имеет в виду?

— Понятия не имею, — пожала плечами Кристина.

Повернувшись ко мне спиной, она подула на паровой кран кофемашины, и над ее головой поднялось облачко пара.

— Моя подруга Дорри — ну, ты знаешь Дорри — говорила то же самое, — задумчиво заметила я. — Она говорила, что я всегда думаю только о себе.

— Ну, с этим я спорить не буду.

— Ха-ха, — произнесла я. И неуверенно прибавила: — Ты шутишь, да?

Обернувшись через плечо, Кристина ухмыльнулась. Потом ее глаза расширились от ужаса, и она замахала руками, яростно жестикулируя:

— Адди, вода… вода…

Я развернулась, увидела, что через край раковины водопадом льется вода, и тут же отпрыгнула с воплем:

— А-а-а!

— Выключи! — вскричала Кристина.

Я попыталась завернуть кран, но вода продолжала течь через край раковины.

— Кран не работает!

Кристина оттолкнула меня:

— Тряпку хватай!

Я полетела в подсобку, схватила тряпку и выбежала обратно.

Кристина все еще крутила кран, а вода все еще лилась на пол.

— Убедилась? — сказала я.

Кристина уставилась на воду.

Я протиснулась к раковине и прижала тряпку к ее краю. Через секунду тряпка уже промокла насквозь, и я вспомнила, как в четыре года не могла выключить воду в ванной.

— Черт, черт, черт, — проговорила Кристина. Она уже не пыталась выключить воду и заткнула кран пальцами, но вода била струей в форме зонтика. — Что же делать!

— Боже… Так… — Я окинула взглядом зал. — Джон!

Трое Джонов, сидевшие за угловым столиком, подняли головы. Увидев, что произошло, они поспешили к нам.

— Можно нам зайти за стойку? — спросил Джон Номер Два, потому что Кристина обычно не пускала клиентов за стойку. Правила «Старбакса».